Свое первое золото израильтянин Константин (Йоэль) Развозов завоевал на родине Гитлера в австрийском Линце. Тогда он стал победителем Кубка мира по дзюдо, в рукопашном виде боя, считающемся «нееврейским» видом спорта

Поэтому так важно было порвать соперников именно там. И Костя рвал. Молниеносным блицем, тайфуном управляемой агрессии он за 20 секунд уничтожал оппонента, не оглядываясь ни на чьи регалии. Сегодня борец Развозов — израильский парламентарий. В Кнессете он работает в том же стиле, что и на татами: напор, драйв, хватка. Иначе он не смог бы там находиться — в душной тишине парламентского офиса, в царстве перекладывания бумаг.

— Здравствуйте, Йоэль!

— Костя. Константин Йоэль Развозов. На иврите мне удобнее формулировать свои мысли, чем на русском, но первое имя у меня по-прежнему Костя.

— Значит Костя. Дзюдо довольно хорошо развито в Израиле, олимпийские медали, победы в чемпионатах мира и Европы. Ваши победы занимают в послужном списке израильских достижений одно из главных мест. С чего все началось?

— В молодости я не считался перспективным борцом. Были талантливые ребята, я был для них спаррингом, «мешком для битья» — так это у нас называлось. Я действительно был хуже остальных: координации не было. Это, наверное, странно сейчас звучит? Но так и было... Астматиком был. Сегодня, к слову, провожу тренировку здесь, в Кнессете — обязательно беру с собой ингалятор.

В моей группе было три способных борца, выезжавших на соревнования за границу, — их «вел» наш тренер, на них делалась основная ставка. В 18-летнем возрасте, перед призывом в армию, я решил сдать тест, организованный федерацией дзюдо, на обретение статуса «профессионального спортсмена», которое давало право тренироваться во время службы. Его предоставляют лишь избранным, и я его не прошел. После всех лет, отданных дзюдо, бесконечных тренировок, денег, заработанных тяжелым трудом и потраченных на меня родителями, мне отказали. С вердиктом «недостаточно хорош». Дали статус спарринг-партнера, предоставлявшийся тем, кто годился в лучшем случае для того, чтобы стать соперником «профессиональных спортсменов» в тренировочном процессе. Такие тоже нужны. В общем, как я сказал выше, «мешок».

Я поставил для себя новую, почти невозможную цель — до увольнения из армии пробиться в сборную Израиля, в олимпийский состав. Это означало завоевать две медали за один год на турнирах категории «A», на Кубках мира. Не рассказывал об этом никому, потому что засмеяли бы. Считалось, что я вообще ни на что не способен: я и местный чемпионат не мог выиграть. Только родителям сообщил, чтобы успокоились: если ничего не получится, буду поступать в университет. И продолжил упорно тренироваться.

Начались квалификационные турниры. Победителю трех отборов предоставлялась одноразовая возможность выехать за границу. Обычно «за бугор» возили любимчиков тренера, перспективных ребят. Для прочих пропуском являлись как раз эти квалификационные турниры: выигрываешь три — едешь один раз, проигрываешь — ждешь год до следующего отбора. Я никогда не выигрывал, поэтому и не ездил никуда. Для меня это был последний шанс: 20 лет уже, чуть-чуть осталось до дембеля и обещанного университета. И… я выиграл!

— Все три?

— Все три. Завоевал право поехать на Кубок мира в австрийском Линце. Когда выходил на свой первый бой в Австрии, почти все наши сборники уже успели вылететь в предыдущий соревновательный день. Первым на моем пути оказался итальянец, а далее по списку: австриец, кореец, француз. Никто не верил, что я пройду и раунд, а тут вдруг я оказываюсь в финале! За золото вышел бороться против кубинца. Говорили, что он сидит на стероидах, силен, агрессивен и ловить мне нечего. Но за 20 секунд я его положил.

— Помните, что испытали в этот момент?

— Подиум в Линце. Израильский гимн разносится по родине Гитлера, наш флаг реет в центре зала, я держу флаг. Эмоции, энергетика невероятные! Мы прекрасно осознавали, куда, в какое место едем представлять Израиль. Для меня важным был не только этот посыл, но еще и то, что я был репатриантом. Израиль многое для нас сделал, и хотелось что-то сделать для Израиля. Так я стал самым молодым израильским спортсменом, выигравшим Кубок мира. Смешно, но сразу после награждения меня забрали на допинг-тест. Откуда, мол, он взялся, такой молодой, тут вероятен допинг. А я, как уже говорил, астматик. Мне нужна справка о том, что принимаю препарат «Вентолин» против астмы, чтоб не придрались. У меня же при себе не было ни загранпаспорта, никаких вообще документов: я ведь и предположить не мог, что на пьедестале окажусь.

В общем, я попросил одного из ребят нашей сборной, во-первых, срочно принести паспорт, а во-вторых, бежать звонить в Израиль доктору Любе в институт Вингейта, чтобы немедленно отыскала и выслала в Австрию справку о «Вентолине». Поднялась паника: разговоры международные стоят дорого, еще и вечер пятницы — человек дома сидит отдыхает. Доктор Люба кричала в трубку: «Почему тренер не взял? Почему Йоэль не взял? Почему глава делегации не взял?» Она должна сейчас же все бросить и бежать в выходной искать справку. На этой мой друг ответил: «А кто думал вообще, что он выиграет?..»

Так я понял, что чего-то стою. Потом было сразу несколько удачных элитных турниров, и я попал в олимпийский состав сборной.

— Тогда же пришли и большие победы...

— 2002-й — пятое место на чемпионате Европы, 2004-й — серебро чемпионата Европы и Олимпиада, 2005-й — еще серебро…

— Антиизраильские или антисемитские инциденты случались в вашей карьере?

— Все вокруг гордо носили символику своих стран. Кроме нас. ШАБАК настрого запретил облачаться в цвета национального флага, ведь мы моментально становились террористическим объектом, мишенью. Это удручало, было очень обидно. Единственным способом компенсировать «моральный ущерб» было взобраться на пьедестал и поднять флаг.

Иранские спортсмены не соперничали с нами на ринге, им запрещали. Мы, представьте, испытывали угрызения совести за то, что они не могут противостоять нам в честном бою. Один иранец, двукратный чемпион мира, претендент на олимпийское золото в Афинах, на ковер даже не успел выйти — был отчислен за неявку на первый бой против нашего Уди Вакса. Зато получил на родине звание национального героя. Еще один представитель Ирана не вышел на чемпионате мира против меня. Прохожу мимо — он кричит, рыдает. Душераздирающее зрелище. 

— Ваш стиль называют молниеносным блицем, тайфуном. Откуда взялись такие сравнения?

— Самая быстрая моя победа "иппоном" была зафиксирована за 2 секунды.

— ?!

— В четвертьфинале Гран-при в Праге японца метнул. У меня фотография есть, где он на ковре лежит отдыхает — часы показывают 4.58. Этого японца, как и всех своих соперников, я тщательно изучил. Знал, что он ногу выставляет вперед. Это ему и помешало. В Афинах за три секунды я положил кубинца. Это рекорд Олимпиады. Побаивался его: за два месяца до игр он у меня выиграл. Я пошел ва-банк: сложился, прыгнул, кинул его — на все ушло три секунды. После того боя он пропал — не видели его больше на ринге никогда. Для спортсмена это, конечно, стыд, конфуз — так проигрывать. Готовишься четыре года к Олимпиаде, все ставишь на карту, чтобы за три секунды вылететь — вырванные годы…

— После многих лет баталий на ринге, бешеной динамики спортивной жизни каково было оказаться здесь, в этом кабинете в Кнессете?

— Я попал в политику по недоразумению, можно сказать. На съемках развлекательной передачи «Семь сорок» на израильском Девятом канале присутствовала глава администрации нашего города. Ведущий программы Ян Левинзон очень эмоционально меня презентовал: такой-растакой, наша гордость, масса эпитетов. После съемок я подошел к мэру поздороваться, сказал, что тоже из Нетании. А через полгода она позвонила и предложила: «Давай присоединяйся к нашему списку на выборах». У меня реакция привычно сработала: я подумать не успел, сразу сказал «да». Предлагают быть ответственным за спорт в городе — надо идти. Потом уже стал рефлексировать, зачем мне нужна вся эта политика. Но влился в работу, посвящал ей уйму времени и энергии, сумел сдвинуть какие-то вещи с мертвой точки. Работал на добровольных началах.

— А в большую политику как попали?

— Поступило предложение [баллотироваться в Кнессет] от партии «Йеш атид» Яира Лапида, и я дал согласие. Набрали на прошедших выборах 19 мандатов — и вот я здесь. 24 часа в сутки. День семьи отмечали в пятницу, дочь вернулась из школы с рисунком нашей семьи — там маленький папа где-то на периферии композиции дислоцируется. Я знал, что ради работы приходится жертвовать временем, которое можно провести с семьей, но не думал, что до такой степени.

— Что можно делать 24 часа в Кнессете?

— Я возглавляю комиссию по алие и абсорбции, а это горы постоянно поступающего материала, щекотливых, сложных вопросов репатриантов. Буквально сегодня состоялось обсуждение нашей законодательной инициативы по гражданскому захоронению и противодействию посмертной дискриминации.

Я присутствовал на похоронах человека, еврея по национальности, патриота и филантропа, который изъявил желание быть похороненным по законам гражданского захоронения, но не добился этого. Я обнаружил проблему, о которой раньше и не задумывался. Многие семьи наших репатриантов являются смешанными. Всю жизнь прожили вместе, а похоронены будут порознь, в разных концах города? После нашего вмешательства, продолжительных дискуссий полномочия по вопросам захоронения перешли от Министерства по делам религий к МВД. В течение 180 дней новый закон о гражданских захоронениях должен быть утвержден.

— А что насчет солдат нееврейского происхождения?

— Тут тоже есть сдвиг. Раньше павших в бою солдат-неевреев хоронили в нееврейских секторах, но теперь этот произвол уходит в небытие. Израильских солдат, отправляя в пекло боя, никто не спрашивает о вероисповедании или происхождении, зато после того, как они погибли за страну, начинают инспектировать их на «инородность». Это не укладывается в голове! Отныне, вне зависимости от происхождения, наши воины будут преданы земле на еврейских кладбищах. На общем участке и в общем ряду. Соответствующий пункт прописан в уставе Министерства обороны, и мы будем сами проверять, насколько он соблюдается.

— Вы являетесь еще и официальным представителем в Кнессете израильских спортсменов...

— Они думают, что я министр спорта, что все могу. Я пытаюсь объяснять, что это не так. Лимор Ливнат (министр культуры и спорта Израиля — прим. ред.) должна проводить денежные реформы в спорте, но заверяет их финансовое ведомство Лапида. С этим мне повезло. Удалось выколотить ежегодные бюджетные вливания — по 30 миллионов шекелей. Таких денег наш спорт еще не видывал!

— Это ведь только законопроект? Его должны еще провести, утвердить, принять?

— Уже! С этого месяца начинаются выплаты. Еще миллион шекелей я выбил на зарплаты и стипендии спортсменов. Те, кто получал стипендию 2,5 тысячи шекелей, теперь будут получать по 5-6 тысяч, а зарплата вырастет с 5 до 8,5 тысяч. Оплата обуславливается категорией спортсмена. Я прекрасно понимаю, что и этих денег мало, но не сравнить с тем, что было раньше.

— На какие конкретно цели планируется потратить эти миллионы?

— На работу с молодежью. На сегодняшний день в Израиле зарегистрировано 70 тысяч спортсменов — это менее одного процента от всего населения. В нормальных странах этот показатель составляет порядка десяти процентов, что и обеспечивает им высокий результат на соревнованиях. Миллионные транши будут переведены в спортивные федерации с конкретной целью — укрепления существующих молодежных команд и создания новых, привлечения к уже существующему количеству еще 50 000 спортсменов.

— А для поддержки и мотивации тренеров что предусматривается?

— Министерство спорта запускает программу «40 тренеров сборной». Задействованные в ней профессионалы получат отличную зарплату, сопоставимую с европейскими. В основном это наши, русскоязычные специалисты. Электрическая компания — госпредприятие, которое будет участвовать в трудоустройстве спортсменов и тренеров после окончания их карьеры. Пилотная версия этого проекта уже запущена, составлен список из десяти олимпийцев и параолимпийцев, которые будут в нем участвовать. Еще одна инициатива — выступление спортсменов с лекциями в школах. Тариф одной такой лекции составит 600-700 шекелей — неплохая прибавка к зарплате, если проводить их хотя бы раз в неделю.

— Расскажите, чего вашей партии удалось добиться за прошедшее время? Многие  решения Лапида вызывают в обществе острую критику...

— Мы взяли на себя распределение финансов, приняв министерство [финансов] с миллиардными убытками. Вынужденно понизили пособия, предприняли ряд непопулярных мер, чтобы стабилизировать ситуацию. Понятно, что раздается критика.

В кои-то веки мы построили правительство без ортодоксальных партий, посредством которых на религиозное образование сливались конвейеры с бюджетными деньгами. Теперь этого нет. Равноправие в распределении гражданских обязанностей — наша инициатива. 64 года никто не мог добиться призыва в армию для религиозного сектора. Цель — приобщить их к жизни общества, а не заставить воевать. Как они могут трудоустроиться, если с первого класса учат лишь Тору, игнорируя общеобразовательные дисциплины? Теперь не будет финансируемых государством образовательных учреждений, где нет общих предметов. Математику, физику, географию должны учить все. Хотите бюджетное финансирование — учитесь. Речь идет о начальных классах школ. Иешивам, учащиеся которых не призываются в армию, мы урезали вдвое смету — 500 миллионов шекелей сразу всплыли в бюджете. 4,5 тысячи учащихся иешив покинули свои учебные заведения. Что значит «покинули»? Пошли трудоустраиваться, выживать в новых условиях.

В июле мы организуем на периферии бесплатные летние школьные лагеря для первых и вторых классов, а в центре страны — за минимальную плату. Раньше они обходились родителям в 2000-2500 шекелей. Кроме того, мы переводим часы по европейскому стандарту, несмотря на сопротивление религиозных кругов, а ведь это, по сути, экономическая мера, которая позволяет урезать расходы и наполнить казну.

— На Лапида возлагают ответственность за непомерно высокие цены на квартиры. Вот только что по радио в подробностях эту проблему обсуждали...

— У меня нет своей квартиры.

— Как нет?

— Так нет. Я снимаю квартиру. В Нетании. А чтобы ее купить, надо иметь в банке 500 тысяч. У меня их нет. Я с детства на стройке волтузил все лето с отцом, синагоги мыл, классы мыл, в Макдональдсе работал продавцом, вел секции дзюдо... Все возможные профессии разнорабочих освоил. Спортсмен, дзюдоист — 2500 шекелей зарплата. Отец мой до сих пор работает на стройке, с двумя высшими академическими образованиями. Встает в 4.45 утра и с молотками и гвоздями едет на объект. Русская алия…

Беседовал Вадим Голуб

источник